Иосиф Виссарионович нахмурился.

– Хм, по противотанковой обороне понятно, но я читал, что именно немецкая авиация оказалась самым эффективным…

– Нет! – Парень отрицательно мотнул головой, но затем смутился и поправился: – То есть, конечно, да, но только если не сравнивать с предыдущими тактами. И с учётом того, что в этом такте немецкие танки постоянно нарывались. Если не на артиллерию, так на Т-76, НБ или самоходки, если не на них, так на мины, если не на мины, так на бронебойщиков. Их в каждой роте сначала по четыре штуки было, а потом и вообще по десятку. В противотанковом отделении взвода огневой поддержки. А в батальоне уже сразу ещё по десять. И уже самозарядных. Так что если сравнивать, то противотанковые возможности у пехоты в текущей реальности на голову превышают всё ранее виденное… А уж если и всё это по какой-то причине кончалось, так здесь «коктейли Молотова» и противотанковые ежи начали мутить уже с самого двадцать девятого июня. Причём этим занимались даже только-только мобилизованные ополченцы. Ибо памятки по ежам и «коктейлям» были спущены вплоть до районных партийных органов, которые и занимались организацией ополчения, ещё к маю месяцу. Вот и мутили их почти в любых мастерских и на авто- и нефтебазах… Так что панцерваффе в этом такте на фоне всех предыдущих выглядят весьма бледно. И вот на их фоне люфтваффе, да, смотрится силой. Но, можете мне поверить, в этой реальности орлы Геринга оказались в разы менее эффективными, чем в предыдущей. А если сравнивать с моей изначальной, то и как бы не на порядок. Во всяком случае, если сравнивать Восточный фронт и первые недели и месяцы войны. На Западном немцы тоже выглядят куда слабее, чем даже в предыдущем такте, но, скорее, из-за того, что в этот раз на Запад они смогли выделить заметно меньше сил, чем когда бы то ни было ранее. И именно из-за того, что всё сжирал Восток. Совсем всё. Без остатка.

– Хм… – Сталин задумался. – И чем же было вызвано подобное «сжирание»?

– Ну-у-у, во-первых, была резко усилена корабельная ПВО. – Тут он смущённо потупился и пояснил: – Я столько возился с флотом, что не мог не поинтересоваться, как там обстояли дела на этот раз…

– Понимаю, – усмехнулся Иосиф Виссарионович. – И что там с кораблями?

– Да много чего. Все спаренные ЗПУ[110] заменили на счетверённые. Как и большую часть тридцатисемимиллиметровых скорострелок. А на линкорах и тяжёлых крейсерах смогли впихнуть даже часть шестиствольных. Сразу скажу – в прошлых тактах у нас таких вообще не было, а на Западе шестиствольные «Бофорсы» появились только в самом конце войны. У нас же в этом такте их приняли на вооружение ещё перед войной. Потом тридцатисемимиллиметровки, а чуть позже и средний калибр получили водяное охлаждение. Что позволило поднять не столько боевую скорострельность – она-то в основном зависит от несколько других факторов, – сколько длительность ведения интенсивного огня. Ну и, насколько я успел разобраться, система управления огнём универсальной и зенитной артиллерии (СУОУЗА) «Круг» в этом такте была создана и принята на вооружение на два года раньше, чем тактом ранее – в тридцать седьмом, и с тридцать восьмого уже начала ставиться на корабли. А её наиболее продвинутый вариант – «Круг-М2», который американцы ставят даже выше своего Mark 37, а это показатель – сами же знаете, что американцы жуткие снобы и считают, что американское априори лучшее в мире, также сейчас пошёл в серию не в сорок втором, а в сороковом году. И за тот год, а также первую половину сорок первого до уровня «М2» успели модернизировать восемьдесят процентов СУОУА кораблей класса от эсминец и более крупных Балтийского и Черноморского флотов и тридцать процентов Северного… Есть изменения и в составе авиации флотов. Так, в состав смешанных флотских авиадивизий здесь входят по два истребительных авиаполка, а не по одному, как ранее.

– Хм, убедительно, – кивнул Сталин. – Что ещё можете сказать?

– Самое яркое изменение снова в области ПВО. И это массовое появление зенитных бронеплощадок.

– А их раньше что, не было? – удивился Иосиф Виссарионович.

– Были, – кивнул Алекс. – И почти такие же. Но раньше они встречались почти исключительно в составе бронепоездов, среди которых, кстати, на момент начала войны в прошлом такте была всего пара-тройка специализированных зенитных. Да и было тех бронеплощадок в составе бронепоезда максимум одна-две. В этой же реальности, как вы, наверное, и сами читали, все бронепоезда до войны были перестроены именно в зенитные. То есть, конечно, как тяжёлая бронеплощадка, вооружённая парой восьмидесятипятимиллиметровых зениток в полуоткрытых башнях, так и вышеупомянутые средние артиллерийско-пулемётные с одной спаренной тридцатисемимиллиметровкой и одной счетверённой ЗПУ, калибром всё те же четырнадцать и пять миллиметров, вполне могли вести огонь и по «земле», что они часто и делали, но в первую очередь эти бронепоезда были заточены именно под задачи ПВО. Недаром на них также ставили СУОЗА[111], разработанные на базе флотской «Круг». В штабной броневагон. Только более простые и, соответственно, с урезанными возможностями. А для работы только «по земле» на бронепоездах остались лишь бортовые «максимы». Но они были предназначены в первую очередь для самообороны… Но я имел в виду не бронепоезда, а то, что средние артиллерийско-пулемётные зенитные бронеплощадки сразу, изначально, то есть ещё во время их разработки в тридцать седьмом году, планировалось использовать не только в составе бронепоездов, но и для прикрытия поездов, для чего предполагалось к каждому эшелону, действующему в прифронтовой полосе, цеплять одну-две подобных бронеплощадки. Да и станции, и всякие полустанки, и временные пункты разгрузки, которые использовались для полевой разгрузки войск и доставки в войска снабжения, сплошь и рядом прикрывали именно ими. Иначе зачем такие большие планы по выпуску? И хотя эти планы, предусматривающие иметь к началу войны только в строевых частях более пятисот артиллерийско-пулемётных бронеплощадок, не были выполнены, всё равно к двадцать девятому июня в строю было уже около четырёхсот тридцати единиц. Могу вам сказать, что это очень много. А универсальные станки для крупнокалиберных пулемётов, которые по штату имелись в тяжёлом пулемётном взводе роты огневой поддержки каждого пехотного батальона? Да во всех предыдущих тактах у нас пехота до уровня полка вообще не обладала никакими возможностями ПВО, нежели залповая стрельба подразделением в направлении воздушной цели! Или массовое оснащение практически всей – и лёгкой, и средней, и тяжёлой – бронетехники зенитными пулемётами? Причём уже с весны сорок первого в качестве зенитного начал ставиться калибр двенадцать и семь!

– Но, насколько я успел прочитать, эффективность огня наших зенитных средств… – задумчиво начал Сталин. Но Алекс его возмущённо перебил:

– Да враньё всё это! Эффективность огня зенитной артиллерии в первую очередь определяется не числом сбитых самолётов, а количеством сорванных налётов и сокращением потерь в прикрываемых зенитчиками подразделениях и на объектах. Я тут наткнулся на изданные англичанами в пятьдесят девятом году дневники Кессельринга[112]. Так он там просто криком кричит по поводу того, что с первого дня войны после каждого налёта до половины ударных самолётов, из числа тех, что сумели-таки вернуться на аэродромы, приходилось снимать с вылетов для ремонта на срок от нескольких часов до нескольких суток. А командиры наступающих соединений-де при этом требовали с него поддержку, как будто у него были полностью укомплектованные штаффели… Да и двадцать семь тысяч самолётов, сбитых именно зенитчиками[113], – по-любому солидная цифра. Тем более что это на девяносто процентов именно ударные самолёты – бомбардировщики и штурмовики. Да и вообще я считаю, что предложенный американскими историками метод подсчёта эффективности зенитных средств путём деления общего числа выпущенных промышленностью стволов на число сбитых самолётов в корне неверен. Американцы в основном работали над морем, где практически отсутствует рельеф, и вражеские самолёты не могут подкрасться к объекту атаки, используя складки местности, и где у радаров практически нет «зон затенения». То есть внезапный удар практически исключён. Ну если, конечно, клювом не щёлкать… Да и японские самолёты с точки зрения живучести по сравнению с немецкими – ни о чём! – Тут Алекс возбуждённо взмахнул руками, после чего, кипятясь, продолжил: – И вообще, я каждый раз сталкиваюсь с тем, что они всё время ловчат, пытаясь придумать такие критерии оценок, чтобы выставить себя в наиболее выгодном свете. Во всём – хоть в войне, хоть в спорте, хоть в науке, – возмущённо выпалил Алекс.